Дремов В.А. Антропологические данные о южных связях населения
Сибири в эпохи неолита и бронзы.
Кузьминых С.В., Черных Е.Н. Сейминско-турбинская и самусьская металлообработка:
проблема соотношения.
Указанная в заглавии проблема впервые была поставлена в 30-е годы Г.Ф.Дебецом в связи с вопросом о происхождении брахикранного типа карасукской культуры, который он связывал сначала с памиро-ферганским типом, затем - с дальневосточной монголоидной расой. В 60-е года первая из этих гипотез получила детальное обосновать в работах В.П.Алексеева и Ю.Г.Рычкова. Одновременно было установлено сходство карасукских черепов с резко брахиморфными черепами энеолитической окуневской культуры Минусинской котловины (Г.Ф.Дебец, Г.В.Рыкушина), а вскоре - тех и других с черепами из погребений поздней бронзы Западной Тувы и Западной Монголии (В.П.Алексеев). Итогом этих наблюдений явился фундаментальный вывод о существовании в западных районах Центральной Азии и прилегающей области Алтае-Саян особого древнего очага расообразования, где на осново европеоидного населения при участии монголоидов формировался своеобразный расовый тип - брахикранный, широколицый, с сильным выступанием носа и некоторой уплощенностью лицевого скелета (В.П.Алексеев, Г.В.Рыкушина). Находки черепов, Морфологически близких окуневским, в могильниках лесостепных районов севернее Минусинской котловины, датированных IУ-III тыс. до н.э. (Перевозное, Долгое озеро), позволяют отодвинуть время возникновения этого очага по крайней мере до неолитической эпохи.
В восточных районах Центральной Азии, на территории исконного обитания монголоидов, судя по первым палеоантропологическим находкам ранних эпох, также отмечается повышение черепного указателя. Типично брахикранными являются неолитический череп из Тамцак-Булака, черепа эпохи бронзы Восточной Монголии и китойского этапа Восточного Забайкалья (Д.Тумэн, Н.Н.Мамонова). Возможно, брахицефализацию на западе и востоке Центральной Азии следует рассматривать как единый расогенетический процесс, имевший отношение к формированию антропологического типа окуневцев. Сходство с окуневскими обнаруживают также черепа из неолитических могильников Усть-Иша и Иткуль на Верхней Оби (Алтайский край). Последние, правда, в большей степени сближаются с черепами неолита Прибайкалья. Но, как показали В.П.Алексеев и О.Б.Трубникова (1984), на фоне широких сопоставлений верхнеобская, окуневская и прибайкальская серии образуют определенное единство.
Население, оставившее могильники Усть-Иша и Иткуль, в расовом отношении было смешанным. Его близость с прибайкальским определялась, как нам представляется, прежде всего общностью основного монголоидного компонента. Вопрос о происхождении европеоидных элементов в составе населения Верхней Оби более сложен. Учитывая морфологические особенности черепов и характер их отличий от прибайкальских, следует признать наиболее соответствующими искомому европеоидному компоненту некоторые древние формы средиземноморской расы, известные по материалам неолита и бронзы юга Средней Азии и Иранского нагорья, прежде всего, гиперморфный средиземноморский вариант, представленный в Тулхарском могильнике бишкентской культуры в Южном Таджикистане (Т.П.Кияткина). Среди материалов неолита и бронзы Средней и Передней Азии тулхарская серия занижает обосооленное, но не изолированное положение. Сходство с нею имеют черепа эпохи бронзы из Серахского района близ Ашхабада, курганов Караэлемата-Сай в Восточном Прикаспии и поселения Тахирбай III в дельте Мургаба, которые Т.К.Ходжайов объединил с черепами Тулхара в один восточносредиземноморский вариант III.
Все эти могильники относятся к кругу памятников, связываемых с проникновением на юг Средней Азии скотоводческого населения из более северных районов. Территория, откуда шло переселение, неизвестна. Появившийся в последнее время материал кельге-минарской культуры из могильника Tумон-Кичиджик (Т.А.Трофимова, Л.Т.Яблонсккй) не обнаруживает не только сходства с гиперморфным тулхарским вариантом, но и преобладания средиземноморского типа вообще. Однако значительные территории севера Средней Азии и юга Казахстана в палеоантропологическом отношении по-прежнему остаются белым пятном. Возможна, именно оттуда группы населения, сходные с тулхарским, в неолитическое время проникали в северные предгорья Алтая, а в более позднее время, под натиском андроновцев и срубников - в южные районы Таджикистана и Туркмении. Возможно также, что продвижение этого населения в северо-западном направлении отражает находка неолитического черепа средиземноморского облика у г.Давлетканово на Южном Урале.
В настоящее время антропологи единодушно признают участие европеоидных элементов в формировании неолитического населения Прибайкалья. Но вопрос о происхождении этой европеоидности конкретно почти никем не исследовался. Казалось само собой разумеющимся, что она связана с проникновением на восток носителей афанасьевской или андроновской культур (Г.Ф.Дебец, М.Г.Левин, В.П.Алексеев, В.И.Харнатович). И.И.Гохман (I980), заново пересмотрев материалы Фофановского могильника, пришел к выводу о неоднородности неолитического населения Забайкалья и вхождении в его состав долихокранного европеоидного типа с высоким лицом, сопоставляемого с гиперморфными древнесредиземноморскими вариантами Передней и Средней Азии. Правомерность этих сопоставлений подкреплялась небольшой, но выразительной серией черепов средиземноморского облика из могильника эпохи бронзы Аймырлыг в Центральной Туве, описанной И.И.Гохманом в этой же работе.
Грацильный долихокранный тип с нешироким, резко профилированным лицом и сильно выступающим носом представлен в небольшой краниологической серии из могильников Верхнего Приобья эпохи доандроновской бронзы (Елунино I, Заречное I, Еловка II), отражающей, по-видимому, новую волну проникновения южных европеоидов в западносибирскую лесостепь.
В I960 г, В.П.Алексеев описал неолитический череп из-под Красноярска, который характеризовался малой высотой, уплощенностью и резкой прогнатностью лица в сочетании с широкой формой грушевидного отверстия и слабым выступанием носовых костей. Отмечая сходные особенности у черепа из неолитического погребения близ с.Батени на севере Хакасии, В.П.Алексеев высказал предположение о проникновении в Южную Сибирь отдельных представителей тропического расового ствола. Дальнейшие исследования не подтвердили вывода В.П.Алексеева. Указанный комплекс признаков отмечен еще у одного карасукского и трех татарских черепов Минусинской котловины (В.П. Алексеев, А.Г. Козинцев), но они выбраны из огромных краниологических коллекций, насчитывающих в общей сложности около 1000 черепов. В известных в настоящее время материалах кельтеминарской культуры Приаралья, через посредство которой осуществлялись, как считал В.П.Алексеев, связи сибирского населения с южными территориями, черепов этого типа не обнаружено. Зато в лесостепной и подтаежной полосе Западной Сибири черепа с широким носом, малой высотой и прогнатностыо лица встречаются часто, начиная с эпохи неолита. Очевидна связь этого типа не с экваториальным, а с монголоидным расовым стволом. Подобные особенности характерны для некоторых групп современного населения Западной Сибири, в частности, ореднеобских хантов, селькупов, чулымских тюрков.
1. Чаще всего в круг металлообработки сейминско-турбииского типа включают обширную коллекцию литейных форм для кельтов и наконечников копий из поселения Самусь IV, а также некоторых иных западносибирских селищ. Кроме того, сюда относят и металлические изделия - кельты с "ложными" ушками т.н.. кижировского типа (М.П. Грязнов, В.И.Матющенко, Б.Г.Тихонов, О.Н.Бадер, М.Ф.Косарев и др.) Хронологически отождествлялись Сажусь IV и Турбино. Ростовка датировалась позднее этих памятников; орудия -из Оостовки и кельты с "ложнными" ушками рассматривались как позднесейминские. Подобные взгляды, однако, требуют значительного исправления.
2. Термин "самусьская металлообработка" имеет отношение не только к материалам поселения Самусь IV, но характеризует в целом металлообработку населения таежной зоны Западной Сибири, проявляющую сходство с сейминско-турбинской.
3. Параметрическое изучение т.н. "поисковых" кельтов из Турбино и Самусь IV выявило существенное морфологическое отличие между этими сериями. В самусьских литейных формах отливали кельты более широкие и плоские, с шестигранно-овальным устьем втулки, слабо расширенным лезвием; на них отсутствовали ребра жесткости и другие детали. Сами орудия лишь несут черты турбинской исходной серии, а также ананьинской - более поздней. Литейные формы для кельтов с "ложными" ушками входят в основной комплекс Самусь IV. Они не могут объединяться в единые типологические разряды с сейминско-турбинскими кельтами со сквозными ушками и рассматрираться как позднесейминские. "Ложное" ушко - здесь лишь подражание детали, имевшей на более ранних образцах очевидное функциональное значение; на поздних (кижировских) орудиях - это только орнаментальная деталь, утратившая механическую функцию. Кельты с "ложными" ушками вообще неизвестны в сейминско-турбинских коллекциях.
4. Другие категории орудий также отличаются от сейминско-турбинских. Самусьские и крохалевские, т.н. вильчатые наконечники копий имеют фактически не "вилку", а двух- или трехреберчатый стержень пера; они выделяются также длинной внутренней втулкой и "ложными" ушками. Матрица кельта-лопатки из Самусь IV аналогична не орудиям из Ростовки, но более поздним кельтам-лопаткам из предгорий Алтая, Тянь-Шаня и Памира. Негатив литейной формы для втульчатого топора с гребнем также не соответствует сейминско-турбинским образцам, но сходен с более поздними орудиями андроновско-федоровского круга и общности культур валиковой керамики. В Самусь IV отсутствуют негативы ножей собственно сейминско-турбинских - пластинчатых двулезвийных. В то же время детали некоторых матриц передают тип двулезвийных клинков с ребром-нервюрой посредине. В Западной Сибири он хорошо известен по древностям типа Еловка I-II, Сопка 2, Чврноозерье I, федоровским. Не ранее времени КВК появляются здесь "прорезные" наконечники копий. В Самусь IV обнаружен фрагмент матрицы для отливки наконечников с прорезями.
5. Картографирование показало, что ареал орудий и оружия самусьских и кижировских типов расположен заметно севернее зоны могильников и находок сейминско-турбинских форм: лесная полоса
Западной Сибири от Зауралья до Енисея. Совпадение этих двух ареалов наблюдается лишь в пределах Саяно-Алтая.
6. Самусьские типы в отличие от сейминско-турбинских представлены громадным большинством литейных форм, а не металлических изделий. Лишь ложноушковые (кижировские) кельты известны значительным числом бронзовых орудий. Наиболее вероятной причиной этого является совпадение их ареала с зонами пашенного земледелия и промышленности, т.е. наиболее освоенными человеком. Область распространения литейных форм для самусьских "поисковых" кельтов приходятся в основном на таежную заболоченную и слабо освоенную зону. Кроме того здесь до сих пор не известны памятники культового характера (могильники, святилища).
7. Металлообработка лесной полосы Западной Сибири сложилась под несомненным воздействием сейминско-турбинскрой. В этой металлообработке продолжаются три линии развития сейминско-турбинских кельтов: I) неорнаментированные орудия Турбино-Пашкин Бор I; 2) "поисковые" орудия Турбино-Самусь IV;. 3) кельты, орнаментированные треугольниками и ромбами из Ростовки и Сеймы - ложноушковые кельты Кижирово и Самусь IV с "ковровой" орнаментацией. Наиболее отчетливо финал этого развития виден s кельтах ананьинского типа (в широком толковании этого понятия). Псевдовильчатые и ложноушковые наконечники копий Самусь IV и Крохалевки I имитируют "вилку" и "ушко" оружия Ростовки и Турбино. Они являются своеобразным исключением в общем русле развития литых наконечников в Евразии от т.н. вильчатых экземпляров к оружию с ромбическим или округлым стержнем пера и сочетают черты как тех, так и других. Стереотип сейминско-турбинского наконечника с "вилкой" не был воспринят в Северной Евразии и лишь в районах Саяно-Алтая он воcпроизводится вплоть до эпохи раннего железа (наконечники из Осинкинского могильника).
8. Самусьская металлообработка в целом, безусловно, характерна для постсейминского хронологического горизонта" т.е. позднее 16-15 вв.до н.э. Верхним пределом ее, возможно, является 13-12 вв. до н.э, когда в лесном и лесостепном Приобье формируется еловская культура (в том ее виде, когда в ней отчетливо проявляются андроновские элементы). Металлообработка этой культуры несет еще более отчетливый андроновско-федоровский импульс, чем самусьская. Заметны формы инвентаря культур карасукского круга и КВК.
9. Самусьская металлообработка (в широком толковании этого термина) бесспорно связана с кругом аборигенных западносибирских памятников с гребенчато-явочной керамикой (от Кокшарово I, Пашкин Бор I, Волвонча I в Зауралье до Тух-Сугат VIII, Тух-Эмтор IV, Самусь IV в Среднем Приобье). Именно с ареалом зтих памятников совпадает распространение литейных форм, т.н. "поясковых" кельтов. Для металлообработки населения собственно самусьской культуры (в понимании И.Т.Глушкова). По-видимому, характерна технология литья кельтов и наконечников копий с "ложными" ушками. Ареал ложноушковых кельтов по сравнению с поисковыми охватывает и район Саяно-Алтая. Возможно, это перекликается с наблюдением И.Г.Глушкова о том, что в сложении самусьской культуры большую роль играли группы населения из более восточных, чем Приобье, районов.
10. В отличие от восточно-европейской зоны Евразийской металлургической провинции в Западной Сибири наблюдается существенная дифференциация между характером металлургии и металлообработки лесной зоны, с одной стороны, и степной, о другой. Продукция очагов, связанных с культурами, входящими в общность КВК существенно отличалась от более северных. Кроме того в лесостепной полосе здесь появляются памятники различных культур с весьма своеобразным металлическим инвентарем (Сопка-2, Черноозерье-I, Еловка-2 и др.). Создается впечатление" что продукция лесостепных очагов металлообработки доминирует в Западной Сибири, явно отодвигал на второй план металлообработку самусьского типа. В то же время в глубинных лесных районах Западной Сибири традиция изготовления кельтов и втулъчатых копий продолжала существовать вплоть до эпохи раннего железа. Видимо, она и послужила основной базой для вспышки бронзовой металлообработки раннего железного века в лесной полосе Евразии, когда возрождаются основные приемы отливки и формы орудий и оружия сейминско-турбинских и самусьских типов.